разделила на две непримиримые стороны не только Украину и Россию, но и людей внутри самой Украины. Кажется порой, что те, кто примкнули к боевикам и их российским кураторам, уже никогда не смогут вернуться к своим соотечественникам по другую сторону от линии фронта. Однако пример Сергея Головина показывает, что при определенных условиях второй шанс вполне возможен. О своем личном опыте участия в бандформировании
Фото: EPA/UPG
«Как-то так сложилось, что с Россией у нас всегда были тесные отношения, общая история, культура, много друзей и родственников, в том числе и у меня. Мы им доверяли, ездили в гости, смотрели их телевидение. Теперь я понимаю, что российское ТВ очень сильно раздуло
события на Майдане и показало много того, чего на самом деле не было. Например, то, что там стоят только «бандеровцы» и «правосеки», которые избивают наших женщин и детей, поехавших поддержать Януковича на
Антимайдан. Самые большие страхи начались после
бегства Януковича. Также многие люди думали, что мы сможем легко отделиться по примеру Крыма. Только сейчас я понимаю, что в планах России была только дестабилизация ситуации в регионе по примеру Абхазии Осетии и Приднестровья», – вспоминает Сергей.
Сам Сергей Головин – коренной житель Славянска, и до войны занимался собственным небольшим торговым бизнесом. Поддавшись российской пропаганде, он поверил, что в его город направляются бойцы
«Правого сектора» – мстить за поддержку Януковича и «отжимать» все, включая его собственное предприятие, отдавать которое ему совсем не хотелось.
«К тому времени на рынках и в других людных местах появились незнакомые люди, которые представлялись беженцами из центральной Украины, из Киева, Житомира и других городов, и на хорошем русском языке рассказывали о зверствах «украинских карателей». Также, что интересно, среди активных ребят, руководивших «обороной» города, точно были люди, которые не знали местности: названий улиц и районов города», – вспоминает Сергей.
Вначале молодой человек активно включился в специфическую «общественную жизнь» предвоенного города: вместе с друзьями участвовал в патрулировании улиц, опасаясь возможного нашествия «карателей» и созывал жителей на митинги «за ДНР».
«Когда в город пришел Гиркин, я уже активно трудился на блокпостах. Помогал обустраивать их, подвозил деревянные поддоны, дежурил с автоматом, участвовал в перевозке грузов. Когда начались активные бои, нам говорили, что с противоположной стороны против нас воюет именно Аваков с «Правым сектором» и Нацгвардией. Уже позже я узнал, что за время пребывания Гиркина и его отряда в Славянске в городе творился полный беспредел. Его люди украли кучу драгметаллов, даже не постеснялись снять троллейбусные медные провода. Были разграблены автосалоны, но обо всем этом я узнал уже потом. Работая на блокпосту, я мало знал о том, что творилось в самом городе. К тому же вначале я был ослеплен и вовсю поддерживал ополчение», – признается Сергей.
Гиркин (Стрелков) и Бородай в Донецке, 10 июля, 2014 года.
Головин подтверждает: командовали ополченцами приезжие россияне, а уголовники активно им помогали.
«Старшим координатором в нашей группе был человек на вид лет 35-ти, крепкий, коренастый, четко отдавал команды. Со временем он признался, что приехал из России, служил в десанте, потом уволился и приехал нам помогать, потому, что «здесь много его друзей». А заместителем у него был парень – весь в татуировках, скорее всего, сидевший, тоже не местный, хотя и хвастался, что знает известных местных «авторитетов», – рассказывает Головин.
К середине июня 2014 года в городе появились слухи, что Гиркин не удержит Славянск. Боевики принялись готовиться к отступлению.
«В городе для этого даже выключали свет, чтобы они могли уйти. Я переживал, хотя ни в кого и не стрелял и не убивал. Но все равно было страшно, что, когда придут украинцы, меня, как поддерживавшего
«ДНР », первым посадят в подвал или просто пустят в расход. Я уехал с ними в Горловку. По прибытии туда я сразу покинул «ополченцев», но боялся ехать на родину», – вспоминает он.
По словам Сергея, у него было две главных причины подобного решения. Первая, как это ни банально звучит, финансовая.
Фото: EPA/UPG
«За эти полгода запасы мои заметно уменьшились, поскольку торговли никакой я не вел. В ополчении нам обещали, что будут платить каждую неделю, а в итоге платили раз в один-два месяца по 15 тысяч. П люс нужно было как-то решать вопрос с жильем, формой и одеждой. С жильем было проще всего: мы жили в чужих брошенных квартирах. А вот все остальное приходилось добывать за свой счет», – жалуется бывший боевик.
Командование (что заезжее, что местное) тоже не слишком гуманно обращалось с подчиненными.
«Бывало, что нас били держаками от лопат за любую малейшую провинность, к примеру, за нежелание сдавать деньги в «общак» – а сдавать приходилось от 2 до 4 тысяч в месяц. Отношение было скотское, командиры демонстрировали свое превосходство, плюс ситуация осложнялась постоянным пьянством», – сетует он.
Помимо прочего, у Сергея начали открываться глаза на реальное положение вещей. Уже здесь, в Горловке, он воочию увидел и разграбление имущества жителей (не только автомобилей, но, по его словам, даже велосипедов), и пытки людей.
«Был даже случай, когда наши похитили одного состоятельного бизнесмена и просили за него выкуп. Еще мы охраняли стоянку «отжатых» авто. В супермаркетах не платили, и я тоже не платил, бывало. Было всякое – чего скрывать?» – вздыхает он.
Отдельным шоком для бывшего боевика стали
пытки. О некоторых ему рассказывали сослуживцы, а другие он видел сам.
«Пакеты людям на голову большие одевали, спать не давали. Некоторым срезали патриотические татуировки: флаги, тризубы. Инсценировали расстрелы – бывало, выводили по несколько раз в день. Я слышал даже, что некоторых кастрировали. Тяжело все это вспоминать… В Славянске у меня оставалась мать. Она мне и сказала, что прочитала в газете про возможность вернуться для тех, кто не убивал и не совершал других тяжких преступлений», – вспоминает Сергей.
Сначала боевик не поверил в реальность такого предложения, подозревая, что его просто выманивают назад, чтобы отомстить. Однако мать Сергея дозвонилась на «горячую линию» СБУ и договорилась попробовать.
Фото: EPA/UPG
«В целях безопасности гражданам, пребывающим на территории «ДНР/ЛНР», не рекомендуется самим звонить на телефоны горячей линии – это могут сделать родственники. В любом случае, если человек (сам или через близких) добровольно сообщил об участии в «ДНР/ЛНР», и при этом не совершал никаких тяжких преступлений, он
освобождается от уголовной ответственности», – пояснил он.
По словам Сергея, после первого обращения СБУ проверяет личность звонившего. Если при проверке выясняется, что серьезных преступлений кандидат не совершал, его привлекают к программе. Здесь он должен уже лично приехать и написать заявление. Впрочем, Сергей признается: и в этом случае суда все равно не избежать, однако в таком суде даже прокурор сам ходатайствует об освобождении виновного. Допроса в СБУ избежать тоже не получится, но Сергей уверяет – проходит он намного гуманнее, чем «беседы» с боевиками в подвалах Горловки или Славянска.
«Так как они предварительно меня проверяли, то знали о чем спрашивать. Не били, в подвал не садили, и даже отпустили домой», – делится он.
По его словам,
в родном Славянске люди даже не хотят вспоминать время правления Гиркина и его бандитов.
Фото: EPA/UPG
Славянск, март 2015 года.
«Они очень рады, что находятся сейчас в Украине. Правда, троллейбусных проводов, снятых боевиками, все еще нет», – добавляет он.
По словам Сергея, помимо него через программу прошли еще несколько его знакомых. Все они сейчас вернулись к мирной жизни в своих родных городах, и время своей службы в рядах боевиков вспоминают весьма неохотно.
Ксения Кириллова, журналист
